Веточка создана по предложению, поступившему от Саши весьма вовремя. Сюда будем писать то, что касается родных и близких поэта. Справедливо, что они получат здесь свое пространство.
Отправлено: 30.03.09 09:42. Заголовок: Уважаемая Марта вспо..
Уважаемая Марта вспомнила о приданом Натальи Николаевны - о "медной бабушке". Если кому-то интересно, то могу предложить измененное окончание моих размышлени о "медной бабушке". Изменения связаны с необходимостью осмысления места упоминавшегося письма Монферрана, которое, как я убедился сам, написано именно 7 марта 1833 г. Первые десять главок моей писанины полностью сохраняются, а вместо бывших 11-й и 12-й главок предлагаю Вашему вниманию новую 11-ю, которой на нынешний момент все и заканчивается. Скрытый текст
11 Итак, как уже упоминалось, Мартос, Гальберг и Орловский, выражаясь современным языком, дали положительное заключение о достоинствах статуи, и 18 июля 1832 г. это заключение было переслано в Министерство Императорского Двора. Никакой реакции со стороны министерства почему-то не последовало. Но 2 декабря этого же года Пушкин писал Нащокину: «Мою статую еще я не продал, но продам во что бы то ни стало» (Пушкин. Т.15. С.37). Как известно, в феврале 1833 года Пушкин решил обратиться непосредственно к министру князю П.М.Волконскому. Письмо было написано Натальей Николаевной. П.М.Волконский 25 февраля ответил вежливым отказом, сославшись на недостаток средств для покупки статуи. Этим ответом Волконского завершается специально заведенное по этому вопросу дело Министерства Императорского Двора. Нет никакой ясности в дальнейших действиях Пушкина и кого-либо еще по продаже статуи, хотя определенно известно, что статуя в конце концов была куплена Бердом-отцом. Но когда и как? Имеется несколько документов, которые могут быть привлечены к попытке ответить на эти вопросы. Во-первых, известная недатированная записка Пушкина к Л.М.Алымовой, хозяйке дома на Фурштадтской улице: «Покорнейше прошу дозволить г-ну Юрьеву взять со двора Вашего статую медную, там находящуюся» (Пушкин. Т. XVI. С. 220). Пушкин переехал от Алымовой в дом Жедимировского 1 декабря 1832 г. Значит, записка написана после этого дня. Но с какой целью статуя передавалась ростовщику Юрьеву? Во всяком случае, до февральской (1833 г.) переписки с князем Волконским Пушкин еще распоряжался статуей. Упоминавшаяся мною В.В.Буряк обнаружила и опубликовала еще один очень интересный документ – письмо архитектора Монферрана к тому же князю Волконскому, написанное – заметьте! – 7 марта того же 1833 г., то есть через 10 дней после получения Пушкиным отказа Волконского. Вот о чем говорится в этом письме, хранящемся в РГИА, в фонде Министерства Императорского Двора: «Статуя, представляющая Императрицу Екатерину, которая принадлежит господин Берду и который имеет намерение отправить ее за границу, если не сможет сбыть здесь, имеет четыре аршина в высоту». Далее следует краткая характеристика несомненных достоинств статуи и ее хорошей сохранности. В заключение Монферран пишет: «Имея честь указать Вашему Сиятельству на это прекрасное произведение, я полагаю, что Императорская Академия художеств приобретет этот портрет и что, помещенная в центре большого зала при входе, эта статуя основательницы <академии> довершит украшения, которые там делаются». Это письмо прежде всего вызывает новые вопросы, но все-таки позволяет и кое-что уточнить. Монферран описывает статую и ее сохранность. Он ее определенно видел. Если бы он ее видел во дворе дома Алымовой, то уж никак не мог бы назвать ее хозяином Берда. Надо полагать, что видел он ее уже на складском дворе бердовского завода. То, что хозяином статуи Берд в это время еще быть не мог, оставим на его совести. Он, может быть, прямо сам этого и не говорил, но Монферран так это понял. Можно предположить, что когда Пушкин съехал из дома Алымовой, встал вопрос – что делать со статуей? Перевозить ее с квартиры на квартиру накладно. Оставить у Алымовой? Вряд ли она на это была согласна. Надо было найти место для хранения статуи. Не исключено, что по чьему-то совету (возможно, того же самого ростовщика Юрьева) Пушкин решил переправить ее на хранение на складской двор завода Берда, а Юрьев взялся быть посредником. Ясно, что и Юрьеву, и Берду полагалась за это определенная плата, и Пушкин мог им предложить расплатиться после продажи статуи, так что оба – и Юрьев, и Берд – были заинтересованы в ее продаже. И Берд уже мог в определенном смысле чувствовать себя одним из хозяев статуи. Поэтому можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что статуя была перевезена со двора Алымовой на завод Берда после 1 декабря 1832 г., но до 7 марта 1833 г. По зимнему пути ее и перевозить было легче. Следовательно этим периодом надо датировать и записку, адресованную Алымовой. Конечно, возникает вопрос: как увязать переписку Пушкина с князем Волконским и письмо Монферрана к нему же? Похоже, что Монферран писал, не ведая об обращении Пушкина по тому же адресу. Характерно, что в делах канцелярии Министерства Двора эти письма не были объединены в одно дело. Письмо Монферрана хранится в папке «Бумаги по разным предметам, принятые к сведению». На его письме была сделана помета: «К сведению, ибо Его Величество не нашел, чтобы была столь хороша, как изъясняет Гн Монферан. 8 марта 1833». Дело в том, что письмо Монферрана сопровождалось рисунком статуи. Но рисунок - линейный, почти контурный, и составить по нему полное представление о статуе, конечно, невозможно. Скорее всего, именно этот рисунок не произвел впечатления на Николая I. Знал ли Берд об обращении Пушкина к князю Волконскому? Знал ли Пушкин об обращении Берда через Монферрана к тому же Волконскому? Эти вопросы остаются без ответа. В бумагах Пушкина нет никаких позднейших упоминаний о статуе и ее продаже, если не считать намека на ее перевозку в письме к Наталье Николаевне от 26-27 мая 1834 г.: « Ты спрашиваешь меня о Петре? идет по маленьку; скопляю матерьялы – привожу в порядок – и вдруг вылью медный памятник, которого не льзя будет перетаскивать с одного конца города на другой, с площади на площадь, из переулка в переулок» (Пушкин. Т. 15. С. 154). И – всё! Больше ни в каких пушкинских документах мы не находим никаких упоминаний о статуе. Но есть еще один документ, который я уже упоминал и который делает ситуацию еще более неопределенной - опубликованный М.Яшиным фрагмент письма Ивана Николаевича Гончарова к брату Дмитрию Николаевичу, написанного из Петербурга 28 декабря 1835 года: «Что касается покупки памятника, Носов утверждает, что Берд не хочет приобретать на условиях, которые ты ему предлагаешь. Но тем не менее, я на этом не остановлюсь и пошлю Юрьеву, который мне дал надежду, что он это устроит» (Звезда. 1964. №8. С.181). Что можно извлечь из письма Ивана Николаевича? Прежде всего – то, что в конце 1835 года Гончаровы активно занимаются продажей статуи, что условия продажи ее Берду сформулированы Дмитрием Николаевичем Гончаровым, а не Пушкиным, который вообще не упоминается. То, что Гончаровы действуют через Носова, это понятно, так как он их постоянный контрагент и комиссионер по всяким финансовым вопросам в Петербурге. Но существенно то, что и В.Г.Юрьев тоже знает об этих попытках продажи и даже предлагает свои услуги. В то же время, все же нельзя не принимать во внимание сообщение сына Дмитрия Николаевича Гончарова В.П.Безобразову, что Пушкин все-таки продал памятник, перекликающееся и с сообщением П.И.Бартенева. Как справедливо заметил В.Я.Рогов в своей статье о памятнике, отсутствие каких-либо упоминаний в документах опеки ясно говорит о том, что на момент смерти поэта статуя не являлась его собственностью (и если была продана, то при его жизни). Но можно задать вопрос: а была ли она вообще когда-нибудь оформлена юридически как его собственность? Никаких данных об этом нет. Возможно, статуя была подарена Афанасием Николаевичем Наталье Николаевне к годовщине свадьбы без оформления какой-либо дарственной, на условии, что если Пушкину удастся продать статую, то он возвращает себе сумму, которую поэт одолжил матери Натальи Николаевны перед свадьбой, и, возможно, получает еще какую-то сумму в качестве приданого; остальные вырученные деньги идут Гончаровым. После того, как продать статую в казну не удалось, других попыток ее продажи некоторое время не предпринималось. Наконец, возможно, в какой-то момент Пушкин, получив ссуду от В.Г.Юрьева, предложил тому в качестве расплаты свою долю стоимости статуи. Поэтому-то Юрьев был в курсе проблем, связанных с продажей статуи, и предлагал Гончаровым выступить в качестве комиссионера. Предлагал именно Гончаровым, так как Пушкин уже «продал» Юрьеву свою долю за полученную ссуду. Поэтому Пушкин больше в продаже статуи не участвовал, а статуя, вероятно, была продана Берду именно при посредстве Юрьева, и для нас уже не важно, когда именно это произошло. Заметим, что именно в 1835 и 1836 гг. к Юрьеву Пушкины обращаются неоднократно. Но векселя, данные Юрьеву в 1836 году, так и остались неоплаченными. Вообще на всех векселях, сохранившихся в пушкинском архиве (то есть возвращенных ему после окончательного расчета с кредиторами), имеются записи об их частичной оплате или об их оплате уже опекой, то есть по всем этим векселям расплата происходила с опозданием. По всем, кроме одного! В архиве Пушкина сохранился вексель, выданный им Юрьеву 22 апреля 1835 г. на 6500 рублей ассигнациями (Литературный архив. Вып. 1. 1938. С. 67), и на этом векселе нет никаких надписей об оплате, то есть надо полагать, что раз он оказался у Пушкина, то Пушкин получил его обратно от Юрьева, полностью расплатившись. А расплатиться он должен был до 22 июля 1835 г. Судя по тому, что именно в этот день Пушкин в очередной раз обратился к Бенкендорфу, описывая свое тяжелое материальное положение («в течение последних пяти лет моего проживания в Петербурге я задолжал около шестидесяти тысяч рублей» (Пушкин. Т. XVI. С.41)), вряд ли у него к этому дню вдруг нашлись свободные 6500 рублей, чтобы в срок отдать их Юрьеву. А новую ссуду от царя он получит только в первых числах сентября. Не статуя ли (точнее – пушкинская доля в этой статуе) и послужила расплатой по этому векселю? Вопросов – больше, чем ответов.
ибо Его Величество не нашел, чтобы была столь хороша, как изъясняет Гн Монферан
Так и хочется спросить автора цитируемого текста: а император ВИДЕЛ статую? Или, как это обычно случалось, кто-то наплел ему о ней всякие несуразности?
Спасибо, уважаемый Кот за убедительное разъяснение вопроса. А то мне вдруг стало казаться, что статуй было ДВЕ! На самом деле, по всей видмости, так и было: Пушкин официально не владел статуей, но от того, сможет ли он ее пристроить, зависело какое-то прибавление финансов его семейства. По всей видимости, он просит Юрьева посодействовать в ее продаже, предлагая ему часть барыша в счет всоих старых долгов. Активный Юрьев перевозит ее к Берду, но чтобы тот был посговорчивее, в дело впутывают (только кто это делал?) Монферрана. Его высокая оценка достоинств статуи должна заставить Берда раскошелиться. Хороша также мысль уважаемого Кота о том, что
цитата:
Пушкин уже «продал» Юрьеву свою долю за полученную ссуду
Но вот идея существования в архиве Пушкина оплаченного векселя вызывает сомнение. Если он оплачен, то к чему его хранить? И почему на нем нет отметок об оплате? Это ведь документ! Да и среди бумаг, которыми занималась опека, кажется, нет других долговых обязательств, по которым Пушкин УЖЕ выплатил причитавшиеся суммы... Тут вопрос остается открытым.
Уважаемая Таша! Видел ли император статую до письма Монферрана, очень сомнительго. Тут - мое упущение. Я не упомянул (отнюдь не имея в виду - это скрыть), что письмо Монферрана сопровождалось рисунком статуи. Но рисунок - линейный, почти контурный, и составить по нему полное представление о статуе, конечно, невозможно. Скорее всего, именно этот рисунок не произвел впечатления на Николая I. Надо мне будет эту оговорку включить в текст. (Уже включил!) Кто "впутал" Монферрана? Как и В.В.Буряк, я считаю, что это сделал именно Берд, чтобы подействовать на Волконского и императора и чтобы получить с них приличные деньги и тем самым и самому на этом хорошо заработать. Не исключено, что он хитрил. Если бы он получил согласие Волконского, то будучи уверен в получении желаемой им суммы, он мог бы, не раскрывая карт перед остальными участникми сделки, сам с ними расплатиться, естественно, меньшей суммой, а все деньги от правительства забрать себе. По поводу оплаченного векселя. Неолаченный вексель хранится, естественно, не у того, кому дали по нему денег, то есть не у Пушкина, а у кредитора, то есть у Юрьева. Если происходит частичная выплата денег, то на векселе делается запись, но вексель-то по-прежнему остаетя у кредитора. Все вексели, сохранившиеся у Пушкина с разными пометами, попали к нему уже после того, как он по ним расплатился. Зачем он их хранил? Вероятно, как некие денежные документы, так же, как хранил договоры о наеме прежних квартир, с которых уже съехал. А опеке с векселями, по которым расплата уже произошла, и нечего было делать. Они ее не интересовали.
Отправлено: 31.03.09 18:15. Заголовок: Так я и пишу, что ра..
Так я и пишу, что раз записей нет, то никаких частичных выплат не производилось, а была выплачена сразу вся сумма со всеми процентами, если таковые причитались. Записывать было нечего. Можно было просто порвать вексель или вернуть его тому, кто вексель кредитору давал.
Удачный портрет. Мне вспомнились несколько неизвестных в России портретов родных Пушкина из книги И.Бочарова и Ю.Глушаковой "Итальянская Пушкиниана"(об этой книге мы писали на одной из веток). Портреты находятся в частном собрании в Италии. В книге помещен интересный шарж, на котором Надежда Осиповна берет уроки рисования или чистописания.
Отправлено: 16.05.09 11:54. Заголовок: Поскольку Н. Н. Пушк..
Поскольку Н. Н. Пушкину считать родственницей можно, приведу здесь рассказ, слышанный мною вчера от дамы, которая является племяницей Евы Ладыженской, известного в 1960-е гг. режиссера по монтажу нашего кино (ее работы "9 дней одного года", "Цирк" и многое др.). Оказывается, Е. Ладыженская дружила с Ф. Г. Раневской, которая, в частности, рассказывала Ладыженской о тех страстных битвах, которые она вела с Анной Ахматовой, защищая Наталью Николаевну! Интересно, не сохранилось ли в мемуарах Раневской следов этих битв.
Отправлено: 02.06.09 10:14. Заголовок: Полагаю, что наша до..
Полагаю, что наша дорогая Марта покажет здесь фотографию с "портрета" Ганнибала, который нам был продемонстрирован на таллиннской конференции. Вот пока то, что я отыскала об этом портрете в интернете: Ирина Евгеньевна Исаченко (исследователь из Нарвы) отыскала вышитый "портрет" в Америке в коллекции Случевских. Вот что она рассказала корреспонденту одной газеты: Скрытый текст
Но главное открытие — это вышитый портрет Абрама Петровича Ганнибала. Вышивка необычная — это шарж на прадеда А.С. Пушкина. Широко раскрытые глаза, курчавые «африканские» волосы, в правом ухе серьга. Такое изображение Ганнибала до сих пор не было известно ни искусствоведам, ни пушкинистам. Это действительно НАХОДКА! История появления вышивки в семье Случевских такова: в 1884 году Великий князь Владимир Александрович совершал большое путешествие по северо-западу Российской империи. В качестве историка и бытописателя путешествий он приглашает К.К. Случевского, служившего тогда в Министерстве по делам печати. Свита Великого князя посетила пушкинские места Псковщины. Сын поэта Г.А. Пушкин пригласил высоких поломников в Михайловское. Константин Константинович обратил внимание на вышитый портрет прадеда поэта и попросил продать или подарить его. Григорий Александрович легко согласился сделать такой подарок. Будучи в ссылке в Михайловском, А.С. Пушкин, это общеизвестно, был завсегдатаем да и просто своим человеком в доме Осиповых-Вульф, живших в соседнем Тригорском.
Дворянские девушки, живя в деревне, много времени отдавали чтению и рукоделию. Вышивка была их излюбленным занятием. Подлинного портрета А.П. Ганнибала они не видели, но хорошо знали о его жизни в соседнем Петровском. Они создали, исходя из преданий, свой образ прадеда поэта, вложив в него присущую им иронию и юмор. Этот вышитый портрет подарили А.С. Пушкину. Вышивка долгое время красовалась на одной из стен дома в Михайловском. И вот теперь портрет в руках Случевского. В 1917 году дочь К.К. Случевского, Александра, уезжая в свое имение на Черниговщине, забирает с собой все самое ценное. Среди ценностей — вышитый портрет Ганнибала. Россия, Польша, Германия — по этим странам пролегли жизненные дороги Случевской. Она и ей подобные уезжали из невзлюбившей их России за своим будущим, с болью оставляя такое родное им прошлое. С некоторыми дорогими вещами пришлось при отъезде расстаться. Но портрет Ганнибала был всегда при ней. Через 10 лет после революционных событий Александра Случевская дарит портрет своему племяннику Владимиру Случевскому на Рождество. После Первой мировой войны он решает эмигрировать в Америку. С собой у него всего лишь «пара брюк, одни ботинки, рубашка и заплатанный пиджак» и самое дорогое — портрет Ганнибала. Его сын — Николай получает эту вышивку как дорогое отцовское наследство. «Так портрет Абрама Петровича Ганнибала, вышитый тригорскими барышнями без малого двести лет назад «среди лесов сосновых», несмотря на все бури и потрясения ХХ века, был сохранен теплом и любовью человеческих сердец».
Ирина Евгеньевна не хотела быть голословной. Она отправила маленькие кусочки ткани вышивки на экспертизу в Чикаго и в Москву. Недавно было получено подтверждение, что ткань и культура вышивки соответствуют пушкинской эпохе.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
!!!!! Сейчас же принимусь за "медленное чтение"!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума